Глава XIII

Ритуал

К. Монгуш, бывший агырар (помощник) шамана, рассказал:

Обычно шаман во время камлания аккомпанировал себе только на бубне. Он выбирал манеру исполнения, в зависимости от характера болезни, от назначения культового действия, чтобы довести до слушателя то грозные, то заклинающие, то ласковые мотивы своих стихов. Шаман сам сочинял свою мелодию, свои стихи, с которыми он обращался к злым духам, к человеку, в котором видел присутствие дурного знака. Шаман стремился к тому, чтобы мелодией своей музыки, силою художественных образов своих стихов вселить в больного мысль о выздоровлении. Во время культовых праздников горы, родника, огня, шаманского дерева, священного коня и оживления бубна шаман старался пробудить в сознании своих слушателей чувство праздничного настроения. Стихи и звуки бубна в исполнении шамана как бы сливались в одно целое, в этом шаману помогал проникновенный голос, который делался особенно волнующим, доходчивым, захватывающим в его театрализованном исполнении стихов самого разного содержания.

...По данным наших информаторов, в конце XIX – начале XX в. тувинцы не практиковали обрядов, посвященных солнцу и луне. Но ежегодно с наступлением осени в каждой юрте проводился обряд поклонения огню, который рассматривался всеми тувинцами, независимо от их социального положения, как обязательный осенний праздник. С окончанием осенней перекочевки, уборки урожая и завершением приготовлений к зимней охоте приглашали самого сильного шамана. На празднике огня присутствовали все члены данной семьи, могли принимать в нем участие и соседи. Состоятельная семья жертвовала на этот праздник большого барана, бедная - ягненка. Идея ритуала заключалась в том, чтобы обеспечить счастье, благополучие и удачу всем членам семьи и здоровье детям. Закончив камлание в одной юрте, шаман приглашался в следующую. По представлениям, зафиксированным у тувинцев-шаманистов, если не проводить ежегодный обряд поклонения огню - случится несчастье, придет болезнь и беда для всех членов этой семьи. От чаяачы — "огонь-творец" — говорят тувинцы...

К роднику тувинцы относились как к священному месту. Освящение родника всегда было связано с камланием по поводу лечения больного. Шаман говорил, например: "Этого больного поразил удар гнева хозяина земли и воды, необходимо провести освящение родника". Тогда у родника поджигали курительницу на верхушке деревянной жерди, укрепленной в земле, к ней привязывали чаламалар — ленточки цветной ткани. Во время обряда освящения родника приносили символическую жертву — козу, на рогах ее завязывали белые и синие ленточки. В дальнейшем эту козу могла доить только хозяйка, мужчинам запрещалось трогать ее даже пальцем. Только после естественной смерти козы козлят от нее можно было резать на мясо.

Тувинцы почитали два вида деревьев. Объектами культового действия были тел ыяш — двуствольные деревья, растущие из одного корня или переплетающиеся корнями деревья двух разных пород. (Здесь прослеживается идея близнецов). Шаманы говорят, что человек, рубящий тел ыяш, подвергает себя опасности заболеть ревматизмом. При лечении ревматизма вокруг такого дерева и на всех его ветках развешивали ленточки из разноцветной бумаги и тканей. Это должно было успокоить разгневанного духа лесов.

У каждого шамана было свое дерево, которое он ежегодно посещал и у которого организовывал торжественное камлание. Ритуал назывался хам ыяш дыгыыры (освящение дерева-шамана). Известный исследователь Тувы Г.Е. Грумм-Гржимайло писал: "Хам ыяш дагыыр — моление лесным духам, которое производится под лиственницей с перепутанным, неправильным расположением ветвей, образующих то, что у сибиряков называется "вихоревым гнездом". Для проведения обряда по четырем сторонам от дерева и возле его корня ставили курительницы, на ветках вешали чаламалар — специальные ленты. Нам рассказали, что шаман Кайгал проводил освящение лиственницы днем, в присутствии всех жителей соседних аалов. Шаман камлал, а люди, принесшие для освящения вареное мясо барана, лепешки, араку, просили, чтобы лиственница-шаман вызывала дожди, помогала получать высокий урожай и приносила благополучие самому шаману. У тоджинцев, как сообщает С.И. Вайнштейн, были коллективные родовые моления дереву-шаману. Шаманы западных районов обращались к своему дереву один раз в год летом.

...В шаманской практике лечения заметное место отводилось обрядам освящения животных. Родственникам человека, у которого болело горло, шаман говорил примерно так: "У ваших предков когда-то была синяя овца, она съедает дыхательные органы больного. Найдите, пожалуйста, синюю овцу. Я буду освящать ее, чтобы излечить боль". Когда родственники больного приводили овцу подходящей масти, шаман надевал ей на шею три ленточки (синего, белого и красного цвета) на шерстяной веревочке. Если после первого освящения больной не выздоравливал, его родственники приглашали другого шамана, который мог сказать: "У предков этого больного, по всей вероятности, в давние времена был сизый конь. Если не будет освящения сизого коня, то больной умрет. Спасение жизни больного я вижу в освящении сизого коня, которого вы, близкие родственники больного, должны найти в скором времени, только тогда я могу вам оказать помощь..." Если сизого коня не находили, то заказывали резчику его модель, обычно из корня березы, и закрашивали, имитируя нужную масть. Тогда вместо живого коня шаман освящал его копию, которую священной петлей-ленточкой прикрепляли за шею к жерди ынаа, поддерживающей свод юрты. Обычно при лечении шаманы освящали овцу или коня — животных с "горячим" дыханием.

Иногда лечение сводилось к освящению изваяния (кежээ). Саая Самбуу рассказывал: "Я видел, как шаман привел больного к каменному изваянию и начал его освящение. У больного был туберкулез легких. Звали его Боочу. Был первый месяц осени". Потомственный шаман Салчак Чула, скончавшийся в 1950 г., лечебное камлание совершал вокруг каменного изваяния, двигаясь по направлению движения солнца. Шаман Кайгал имел изваяние в местности Дестиг-взен-Аксы, где каждое лето проводил свой традиционный обряд. Собирались люди из соседних аалов, и шаман камлал в честь священного изваяния.

Автору одной из книг про шаманов в детстве довелось видеть обряд освящения оросительного канала. Сев кончился, завершена была летняя перекочевка. Люди работали на очистке оросительного канала Хендергей. После того как пошла вода, начался обряд освящения истока канала. Шаман Дулуш Дондук, держа кусок белой ткани в правой руке и закрыв глаза, камлал, стоя под тополем. Он обращался с очень выразительными словами к духу-хозяину реки. Праздник был богат и торжественен. Старики пили араку, ели мясо, детям давали свежий сыр. Одну кожаную флягу с аракой повесили на ветке старого тополя — говорили, что это жертва хозяину реки, чтобы он всегда отправлял воду по руслу. Наш информатор А.Ш. Баир был свидетелем обряда освящения канала в устье реки Алдыы-Ишкин, где шаманка Ондар Кудурукпай камлала, чтобы были дожди, вода и богатый урожай.

Регулярно проводились обряды освящения оваа — куч камней на перевалах или на вершинах гор. Оваа племени Тюлюшей находилось в устье реки Алдын-Соор. Ежегодно в середине июня в полдень его освящали. Шаман Айныжы прославлял родной край, местность, где проживало племя, и просил милости у духов гор.

...В ритуал любого камлания входило гадание при помощи колотушки. Шаман бросал свою колотушку по солнцу в сторону сидящих вокруг очага зрителей. Если брошенная шаманом колотушка падала меховой стороной вниз, то это значило, что человеку выпал анаа теерек — жребий благополучия. Тот, кому выпал жребий благополучия, восклицал: "Алдын, мецгун амаккай теерек, хамым" (Шаман мой, гадание свершилось, достойное серебра и золота), — и с радостью возвращал ему колотушку. Если колотушка падала лицевой стороной вверх, это означало уйгу теерек — жребий сна, или плохое предзнаменование. По просьбе человека, на долю которого выпал жребий сна, шаман снова бил в бубен и еще три раза бросал колотушку ему в подол, чтобы предотвратить будущую опасность. Иногда шаман гадал до тех пор, пока колотушка не падала меховой стороной вниз, что обозначало устранение опасности. Если колотушка падала на бок, то это положение носило название кырлан, теерек — нейтральный жребий. В таком случае шаман быстро переворачивал колотушку в ту или иную сторону. После этого гадание начиналось снова по просьбе того, на кого выпал "нейтральный жребий"...

К. Стьюарт детально описывает ритуал, практикуемый аборигенами северного Лусона (Филиппины). Здесь шаман приводит в состояние транса пациента и рассказывает ему, как бороться с демоном болезни. Одолев демона, больной требует от него танец и песню. Затем шаман возвращает пациента в обычное состояние и просит его исполнить танец и песню, которым он только что научился, и вся община является свидетелем этого зрелища.

У всех народов Сибири и Дальнего Востока лечение больных шаманами сводится к двум главным приемам — к извлечению источника болезни из тела больного или к отысканию в иных мирах и водворению на место его души. Извлечение источника болезни у этих народов, включая айнов, как и у аборигенов Австралии, обычно состоит в высасывании.

...Чтобы создать, надо разрушить. Энергия созидания рождается из уничтожения подобно пламени. У аборигенов северо-западной Австралии во время продуцирующих обрядов уничтожались выложенные из камней изображения животных, птиц, растений, и это должно было способствовать их возрождению и умножению как реальных животных, птиц и растений. У аранда расчищался участок земли, который аборигены окропляли своей кровью. Когда кровь засыхала, на твердой поверхности изображались глиной, охрой и углем тотемические символы эму. По окончании обряда рисунок уничтожали. У диери в обрядах миндари делалась насыпь, представляющая тело мифического эму. После обряда шаман разрушал насыпь палицей и просил эму размножаться. В Арнемленде во время обрядов Кунапипи, Матери-прародительницы, женщины стучали по священным эмблемам йелмаландьи так сильно, что кора, которой они были обернуты, ломалась. Это означало, что Юлунггул, мифический герой, метнул молнию, которая попала в дерево и расщепила его; из одного куска дерева была сделана первая священная гуделка...

...Возможно, что в этих двух случаях, мы имеем дело с родственным кругом идей и действий, включающих ритуальное созидающее разрушение как источник возрождения новых человеческих существ.

Далее приведу выдержки обрядовых заклинаний и ритуалов из текстовых материалов, содержащиеся в двух этнографических описаниях Я.И. Линденау — описании тунгусов, живущих около Удского острога (эвенков), и описании ламутов (эвенов).

Описание свадебного ритуала удских эвенков

"Ради такого случая душат жирного оленя, специально приглашая на эту церемонию шамана. Последний, не ударяя в свой бубен, бросает кусочки мяса в огонь, а остальное мясо варится и жарится и, при распределении калыма между родственниками, съедается. После этого невеста одевается в праздничное платье, лицо ее закрывают покрывалом и сажают на оленя. Старая женщина должна вести оленя к жилищу, где находится жених, обводит оленя три раза по солнцу вокруг жилища. Старая женщина при этом говорит следующее:

Hutilke(n) beje(n) bikel, inirki bikel, bujussemngen Seweki irgikel, OEddin kumnutcakel, huteje ajic irgikel, togo hululkan bigin".

Перевод Линденау: "Будь счастлива, будь всегда молодой, жизнерадостной, пусть твои годы не имеют конца. Бог да сохранит тебя, возвысься в чести и богатстве, обними своего мужа, воспитай своих детей к добру, и любовь между вами пусть будет подобна огню.
Перевод прочитанного текста: "Детной будь, смеющейся будь, охотника для бога расти, мужа своего береги (букв. держи на руках), дитя хорошо расти, пусть у него будет огня с избытком".

Ритуал поминовения умершего

"Через год устраивают поминки — Aktilirauw. Берут кусок гнилого дерева, потому что оно мягкое и его можно резать, и делают из него болвана, который должен изображать умершего. Его одевают и ставят на постель, где спит вдова или вдовец. После этого приходят соседи из других жилищ и приносят с собой самые лучшие кушанья. Тут же душат оленя, отваривают мясо и его со всеми прочими кушаньями предлагают болвану. После этого приходит шаман с бубном и начинает камлать. Он берет кусок от каждого кушанья и подносит болвану ко рту, потом опять отнимает и сам это съедает, курит трубку и дует дым на болвана. После этого все начинают есть и поедают все, что припасено. Поев, шаман опять начинает камлать, а по окончании ему приносят кишку, через которую пролезают все присутствующие. После этого шаман перерезает ее со словами, обращенными к болвану:

Esille (=ekelle) kojetmette, ekel mucunra, nejir ekel, ekel nejir mucunda, hutel ningira.

Перевод Линденау: "Довольно смотреть друг на друга, довольно, не возвращайся, не порти нашу охоту и не делай никакого вреда своим детям!"
Перевод прочитанного текста: "Не смотрите друг на друга, не возвращайся, не возвращайся снова, не возвращайся снова, дети заклинают".
Когда шаман это проговорит, то с болвана срывают одежду, один берет его, выносит из жилища и вешает на дерево или бросает от себя как ничего не стоящую вещь. После этого покойнику вообще не устраивают поминального угощения".

Ритуал и заклинание при призывании охотничьей удачи

"Если же кто идет на охоту и ничего не приносит, то он молит бога о помощи, а те, кто возвращается с соболиной охоты без добычи, втыкают свои луки и стрелы в землю против солнца и произносят следующие слова: "Seveki tegemer, — и при этом наклоняют голову. — ed(u) bi beje bishem, — во второй раз поклон. — tir emenendi, — в третий раз поклон. — tege(v) boriri mindu bukel". Если они после такой мольбы поймают соболя, то хватают его обеими руками за уши, держат его мордой к солнцу и говорят: "Seveki tegemer". По-русски это значит "Мой бог и властелин дал мне" — и делают при этом поклон.

Seveki tegemer, ed(u) bi beje bishem, tir emenendi, tege(vе) boriri mindu bukel.

Перевод Линденау: "Мой бог и владыка, из-за кого я становлюсь человеком, Ты меня оставил, все ты делишь, то дай мне тоже".
Перевод прочитанного текста: "Бог-царь, здесь (из-за которого?) я — человек есмь, (которого) ты раньше оставил, ты все народу делишь; дай и мне".

...Шаманский проективный тест очень похож на широко используемый сегодня в клинической психологии, известный как тест Роршаха, и на первый взгляд, кажется простым. Пациент, у которого есть вопрос или проблема, находит камень и приносит его шаману. Шаман просит пациента сосредоточиться на вопросе, рассматривать камень и сообщать обо всех образах, которые он увидит. После того как описание полностью завершено, шаман просит пациента сказать, какие ответы на вопрос эти образы подсказывают.

Прелесть этой техники заключается в ее простоте и мощной способности вскрывать бессознательные мотивы. Даже в наши дни она может принести огромную пользу, и уже многие западные медики и психологи убедились в ее эффективности...

Шаман-эскимос, поддерживая на весу голову пациента, задает ему серию вопросов. Изменения тяжести головы указывают на положительные или отрицательные ответы. Расмуссен так описывает эту процедуру:

Тот, кто хочет что-то узнать от духов, кладет человека на пол или место, где спят, лицом кверху; голова этого человека обвязывается поясным ремнем оператора. Qila'na — человеку, через которого будут отвечать духи, — задаются различные вопросы. При этом оператор пытается поднять голову человека с помощью ремня, призывая духа, который должен якобы немедленно явиться из-под тела qila'na. Когда голова последнего тяжелеет настолько, что оператор, несмотря на все свои старания, не может ее хотя бы чуть-чуть приподнять, это означает, что духи уже здесь и отвечают утвердительно. Если же наоборот, голова легка и подвижна, это означает, что ответ на поставленный вопрос отрицательный. ... Как-то я записал подобную процедуру. ... Пациенту нужно было узнать причину определенной болезни...

Если дух ответил "да", остается дальше узнать, какое нарушение табу было допущено и при каких обстоятельствах. Так допрос продолжается, позволяя духам все время отвечать, пока не будет установлена первоначальная причина болезни.

С психологической точки зрения мы могли бы интерпретировать изменения веса головы как вариации мускульного напряжения. Данная техника прекрасно приспособлена для того, чтобы позволить пациенту установить связь со своими сознательными и бессознательными мотивами, поскольку мышечное напряжение подвергается воздействию и тех и других. Этот тест, вероятно, благоприятствует подтверждению и выражению бессознательных мотивов, даже если пациент этому сознательно сопротивляется. Такое подтверждение благоприятно не только для души, но и для тела, по крайней мере в том случае, когда психическое расстройство проявляется и на соматическом уровне. Этот вид диагностического признания может способствовать как психологическому, так и физическому выздоровлению.

Вот, что пишет М. Б. Кенин-Лопсан в своей книге "Шаманские ритуалы" по поводу лечения тувинским шаманом больного:

"...Выбор шамана делал сам больной. Из аала больного отправлялся нарочный с запасным конем, предназначенным для шамана. Приняв приглашение, шаман прятал за пазуху зеркало кузун, гу, к которому никому не позволялось притрагиваться, и садился на запасного коня. Нарочный вез снаряжение, необходимое для камлания: костюм прикреплял к седлу, а бубен вешал себе за спину.

Прежде чем приступить к камланию, любой шаман, независимо от статуса, устраивал сан, салыры — зажигание курительницы. Приготовление курительницы состояло в следующем: на плоском камне рассыпали золу и горячие угли, туда же клали горсть сушеного можжевельника (артыш). Если курительница сразу начинала дымить, значит, она оживала. Тогда добавляли еще немного муки, тараа (очищенного от шелухи и поджаренного проса), масла и сала.

Сначала шаман окуривал бубен, затем свою обувь, поднимая поочередно ноги, — считалось, что курительница очищает атрибуты шамана перед камланием и придает ему силу в предстоящей схватке со злыми духами. (В литературе отмечены и другие случаи применения курительницы в обрядовых действиях тувинцев.)

Завершив приготовления, шаман бил колотушкой в бубен и делал вокруг курительницы по солнцу три оборота правой, потом левой ногой. Под звук бубна он кричал то кукушкой, то вороном, что являлось как бы сигналом к началу камлания, наконец, обращался к ээреням (духам) и вел с ними неслышный для окружающих разговор.

Закончив разговор с духами, шаман приказывал сделать образ болезни, которая мучит его пациента. Он вырезал ножницами из бумаги фигурки, олицетворяющие злых духов. К этим фигуркам прикреплялись разноцветные лоскутки материи. Готовый чуулу шаман прикреплял к специальной дощечке (даспан), и аарыгньщ чуулузун — образ болезни — готов. Одновременно кто-нибудь по указанию шамана готовил огаалгу. Это маленький квадратный кусочек войлока с положенными на него остатками старой заварки и кусочком сырого мяса — пищей для духов. К концу камлания курительницу, огаалгу и образ болезни выносили из юрты. Воскурив курительницу, человек брал ее в правую руку и совершал три круга по солнцу вокруг больного. В левой руке у него в это время находилась огаалга. Затем он выходил из юрты и шел туда, куда указывал шаман. Сопровождавший его человек нес образ болезни. Полагали, что духи болезни охотно покинут юрту, прельстившись приятным запахом и вкусной мясной пищей.

Но прежде чем вынесут эти предметы, больному необходимо было помыться святой водой аржаан, причем так, чтобы капли падали на огаалгу и на образ болезни. Святую воду готовили следующим образом: в тарелку с водой наливали молоко и добавляли в нее горсть толченого можжевельника. Таким образом получался трехсоставный аржаан. Запрещалось проливать святую воду на землю. Все капли должны были попасть на поверхность дощечки даспан с прикрепленными к ней бумажными всадниками и огаалгу.

Процесс камлания продолжался до возвращения двух человек, отправленных шаманом для выноса курительницы и огаалги. Ритуал завершался тем, что шаман с бубном обращался туда, откуда они пришли, чтобы носители болезни не вернулись в юрту по их следам..."

"...Когда шаман покидал юрту, перед ним открывали дверь. Шаман выходил из юрты только по левой (от очага) стороне юрты. (Дверь в тувинской юрте всегда обращена к востоку.)

Шамана полагалось проводить до самой его юрты. Пациент преподносил ему асты — плату за лечение. Размер вознаграждения зависел от имущественного положения больного. Состоятельные люди могли преподнести в дар шаману овцу, козу, теленка, двухлетнего быка, несколько голов мелкого или крупного рогатого скота, коня с седлом и наборной серебряной сбруей. Животных, отданных шаману, отводил к его аалу выделенный для этой цели погонщик. Бедные больные предлагали в качестве вознаграждения за камлание войлочное покрывало, войлочный ковер с узорами, аркан и конские путы, а женщины-вдовы — две-три выделанные шкуры барана. Очень бедные люди отдавали в асты последние личные вещи и предметы украшения; мужчины — летний халат (тон), шубу, огниво, нож и чалаа-кара из черных шелковых ниток, которую прикрепляли раньше к кончикам кос; женщины — кольца, чавагу из серебряной орнаментированной пластинки, которую получали в день свадьбы и носили в косах, боошкун — ожерелье из бус, которое прикреплялось к кончикам кос.

Расплачиваясь с шаманом, тот, кто пригласил его к себе, должен был принести символическую жертву и его атрибутам. Она состояла из шести предметов, употреблявшихся в повседневной жизни. Это элдик — мешочек, манчак — шнурок из кожи дикого козла, скрученные сухожилия для шитья, иголка, кожаный наперсток и горсть курительного табаку, хранящиеся в том же мешочке. После камлания их вручали шаману. По возвращении шамана домой горсть табаку выкуривали его соседи, а другие дары хранились в неприкосновенности среди шаманских атрибутов..."

Вот одно из изложений шаманского ритуала эвенков, исполнявшегося в целях помощи роженице:
Когда ж женщина мучается долго родами, то срубает шаман пень, колотит в него клин, штоб скорее от бремени разрешилась, и беспрестанно из находящихся с шаманом людей подслушивают у юрты и друг другу сказывают, што скоро родит или еще нет. После тово и клин либо более, либо менее колотят, родившему же младенцу шаман нарекает имя, но штоб в той семье было ново.

Вернуться на главную

Вернуться к оглавлению

Читать дальше Хостинг от uCoz